До 1944 года Л.Г. Петровский считался пропавшим без вести. Когда советские войска вернулись, по указаниям местных жителей, могила комкора была найдена.
Германские солдаты, обнаружив и опознав на поле боя труп Петровского, по приказу вышестоящего командования похоронили советского генерала со всеми воинскими почестями. На его могиле был установлен огромный крест с надписью на немецком языке:"Генерал-лейтенант Петровский, командир "черного корпуса".
О "черном корпусе" Петровского можно найти упоминания в книге генерал-лейтенанта артиллерии Г.Д. Пласкова (Под грохот канонады. С. 163).

Петровский Леонид Григорьевич

Петровский Леонид Григорьевич родился 30.5 (12.6).1902, Щербиновка, ныне Дзержинского горсовета Донецкой обл.
Погиб 17.8.1941, около дер, Скепня Жлобинского р-на Гомельской обл., советский военачальник, ген.-лейтенант. Чл. КПСС с 1916.
В Сов. армии с 1918г. Окончил Воен. академию РККА (1922), курсы усовершенствования высшего комсостава (1928).

В 1917 вступил в Красную Гвардию, участвовал в штурме Зимнего дворца. В годы Гражданской войны принимал участие в боях на Сев., Вост., Юж. и Зап. фронтах в качестве командира взвода, роты, начальника разведки дивизии, нач-ка штаба бригады. Был трижды ранен.

По окончании академии командовал батальоном, полком, был нач-ком штаба стрелк. дивизии. С нояб. 1928 командовал кав., затем стрелк. дивизиями. С мая 1937 командир 5-го стрелкового корпуса в Белорусском воен. округе. С дек. 1937 командующий войсками Среднеазиатского воен. округа, с марта по май 1938 зам. командующего войсками Московского воен. округа.

В 1938г. был арестован и освобожден, как и Рокоссовский, в 1940 г.

С дек. 1940 командир 63-го стрелк. корпуса, с которым в июне - августе 1941 в составе 21-й армии Зап. фронта принимал участие в оборонительных, боях в Белоруссии, в р-не Рогачёва и Жлобина.
В июле в ходе контрудара сов. войск на Бобруйском направлении корпус под руководством Петровского успешно форсировал Днепр, освободил гг. Рогачёв и Жлобин и продвинулся на 30 км к 3. от Днепра. 13 августа, когда корпус вёл бои в окружении. Петровский через делегата связи, прибывшего на самолёте, получил приказ о назначении его командующим 21-й армией. Однако он попросил отсрочить вступление в должность командарма до вывода частей корпуса из окружения. После почти 50-днеэных ожесточённых боёв 17 авг. 1941 юго-вост. Жлобина при прорыве из окружения Петровский Леонид Григорьевич был смертельно ранен. Похоронен в дер. Старая Рудня Жлобинского р-на Гомельской обл.

После Великой Отечеств, войны по пост. Сов. Мин. СССР на могиле П. установлен памятник. Награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени (посмертно), Красной Звезды, медалью «XX лет РККА».

В июне 1941 года 63-й стрелковый корпус, дислоцировавшийся в Приволжском военном округе, срочно был направлен на пополнение войск Белорусского военного округа. Война застала корпус в пути. Только первые его эшелоны успели прибыть к месту разгрузки на станции Добруш и Ново-Белица 21 июня. Последующие подходили чрезвычайно разрозненно, до первых чисел июля на различные станции вблизи Гомеля. А ряд частей корпуса, например все полки 53-й стрелковой дивизии, кроме 110-го стрелкового и 36-го артиллерийского, еще не доезжая Гомеля, были повернуты на север, в район Орши. Уже рано утром 22 июня фашисты бомбили Гомель, направляя главные усилия на разрушение мостов через реку Сож.
Первый приказ, дошедший до командования и штаба корпуса, гласил о том, что 63-й стрелковый корпус вошел в состав 21-й армии (в то время в состав армии входили: 117, 167, 61-я стрелковые дивизии, отдельные корпусные части, 387-й и 503-й гаубичные артиллерийские полки, 318-й гаубичный артиллерийский полк большой мощности РВГК). Его задача — развернуться на восточном берегу Днепра на фронте Гадиловичи, Рогачев, Жлобин, Стрешин, сосредоточивая основные усилия на правом фланге, с целью отбросить немецко-фашистские войска в случае попытки их переправиться через Днепр.
Готовность обороны — 16.00 3 июля 1941 года.

27 июня, в то время когда передовые танковые подразделения противника уже ворвались в Бобруйск, передовые части 63-го стрелкового корпуса стали занимать оборону по восточному берегу Днепра. Протяженность фронта обороны корпуса составляла свыше 70 км вместо 16—24 км, предусматривавшихся нормативами наших предвоенных уставов. Кроме того, поскольку 102-я стрелковая дивизия 67-го стрелкового корпуса (сосед справа) запаздывала с выходом и занятием указанного ей рубежа обороны, последовало дополнительное распоряжение - впредь до подхода этой дивизии оборонять участок по восточному берегу Днепра на фронте Шапчицы, Гадиловичи.
Через пять суток после подхода передовых частей корпуса к восточному берегу Днепра, на рассвете 2 июля, гитлеровские мотоциклисты и танки передовых частей 3-й танковой дивизии 24-го танкового корпуса появились на западном берегу реки. Пользуясь предрассветными сумерками и тщательно маскируясь, они с большой осторожностью выходили на берег. Постепенно осмелев, стали затем проводить разведку мест возможных переправ. Около 3 часов 3 июля при поддержке артиллерии и авиации гитлеровцы попытались с ходу форсировать Днепр в районе Рогачева на участке обороны 167-й стрелковой дивизии. Но встреченные заранее подготовленным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем, они понесли большие потери и вынуждены были поспешно отойти в исходное положение. Ни в этот, ни на другой день враг так и не сумел прорваться на восточный берег Днепра.
5 июля в 13 часов после артиллерийского обстрела и ударов авиации противнику удалось форсировать Днепр северо-восточнее Рогачева, в районе деревни Зборово у излучины реки, которая далеко вдается на север. Гитлеровцы начали продвигаться на восток по направлению к Гадиловичам. По приказанию командира корпуса, прибывшего на командный пункт правофланговой 61-й стрелковой дивизии и возглавившего руководство боем, к месту прорыва были подтянуты 520-й и 221-й стрелковые полки.
После короткого артиллерийского налета Л. Г. Петровский поднял полки в контратаку. Фашисты не выдержали удара наших частей и поспешно отошли назад. Дважды при поддержке танков они снова переходили в наступление, но каждый раз с большими потерями отбрасывались вспять. На поле боя осталось более 250 вражеских трупов и восемь подбитых танков. Кроме того, были захвачены пленные 394-го мотополка.
6 июля по решению комкора Петровского (Он не принимал этого решения) была предпринята разведка боем на левом фланге корпуса силами частей 117-й стрелковой дивизии, поддержанной огнем двух артиллерийских полков (322 ап, 707 гaп) и дивизиона корпусной артиллерии (546 кап). С рассветом 240-й стрелковый полк первым форсировал Днепр, атаковал противника и, овладев городом Жлобин, быстро устремился по направлению к населенному пункту Побалово (Где и был полуокружен и разгромлен немцами). Гитлеровцы, не ожидавшие такого удара, поспешно начали отходить. На западный берег реки переправился еще один полк 275-й стрелковый.

Противник силами 10-й моторизованной и 255-й пехотной дивизий нанес удары с севера и юга вдоль западного берега Днепра под основание вклинения частей 117-й стрелковой дивизии с целью отрезать их от единственной переправы через Днепр в районе Жлобина. Два ее полка до наступления темноты отражали сильные контратаки вражеских мотомехчастей. Не менее ожесточенная борьба разгорелась и за удержание в наших руках переправы через Днепр, по которой могли бы возвратиться в свое расположение части 117-й стрелковой дивизии. Все контратаки были отбиты. Ночью по приказу Л. Г. Петровского 240-й и 275-й стрелковые полки, весьма успешно (НЕПРАВДА!) осуществившие разведку боем, отошли на восточный берег Днепра. После этого 117-я стрелковая дивизия была выведена в резерв 21-й армии, а вместо нее в состав корпуса прибыла 154-я стрелковая дивизия и заняла оборону на фронте Цупер, Жлобин, Стрешин.
Боевой порядок 63-го ск на рубеже р. Днепр в июле 1941 г.
Хотя 63-й стрелковый корпус успешно оборонял порученный ему рубеж, общее положение на смоленском направлении ухудшалось. 10 июля враг форсировал Западную Двину и Днепр и начал развивать наступление на Смоленск. В этой обстановке командующий войсками Западного фронта 12 июля 1941 года приказал войскам 22, 19 и 20-й армий совместными действиями уничтожить прорвавшегося противника и овладеть городом Витебск. Войскам 21-й армии ставилась задача силами 63-го и 66-го стрелковых корпусов нанести концентрические удары на Бобруйск, а 67-м стрелковым корпусом наступать на север от Шапчицы вдоль западного берега Днепра с целью ликвидации прорвавшейся группировки противника на восточный берег Днепра в районе Быхова. Начало наступления — 8.00 13 июля.
Полученный около 12 часов 12 июля приказ о переходе в наступление был для 63-го стрелкового корпуса полной неожиданностью, так как до этого не было не только каких-либо предварительных распоряжении, но даже самой общей ориентировки о ближайших возможных задачах. Согласно этому приказу корпус должен был начать наступление главными силами с рубежа Днепра. На подготовку войск к наступлению, перегруппировку и подтягивание частей оставалось около суток. Положение усложнялось тем, что части корпуса занимали оборону на широком фронте.
В сложившейся обстановке Л. Г. Петровский решил форсирование Днепра осуществить на широком фронте, имея боевой порядок корпуса в один эшелон. Правофланговая 61-я стрелковая дивизия получила задачу форсировать реку в районе Зборово и нанести удар в направлении Близнецы, Фалевичи, Старцы. Для обеспечения своего открытого правого фланга дивизия выделяла усиленный батальон, которому надлежало, заняв оборону в районе Озераны, не допустить контратак с севера. В центре на участке Рогачев, Лучин Днепр форсировала 167-я стрелковая дивизия, имевшая задачу овладеть Рогачевом и в дальнейшем наступать на Волосевичи. На левом фланге наступала только прибывшая 154-я стрелковая дивизия. Сменив 117-ю дивизию, она должна была форсировать реку в полосе Лебедевка, Жлобин, овладеть городом Жлобином и развивать удар вдоль железной дороги Жлобин—Бобруйск.
Контрудар 63-го ск в июле 1941 г.
Глубокой ночью 13 июля через Днепр тихо переправились группы наших разведчиков. В это же время полки первого эшелона дивизии подтягивались и скрытно располагались на восточном берегу, готовя различные средства переправы: рыбацкие лодки, сплавной лес и плоты. В районе Жлобина из подручных материалов удалось восстановить взорванный пролет железнодорожного моста.

Утром, с началом интенсивной двадцатиминутной артиллерийской подготовки, части 63-го корпуса начали форсирование Днепра. В эти июльские дни стояла изнуряющая жара, мало спадавшая даже по ночам. Гитлеровцы, совершенно не ожидая нашего наступления, беспечно прятались от жары по домам в Рогачеве и Жлобине. Они снимали с себя оружие, а иногда и обмундирование. В таком положении застал их наш первый огневой налет.
Противник был настолько ошеломлен наступлением частей корпуса, что вначале почти не оказывал организованного сопротивления. И только после того как наши атакующие подразделения вышли на западные окраины Рогачева и Жлобина, гитлеровцы опомнились. Укрывшись за железнодорожными насыпями, использовав водонапорные башни и каменные здания, они начали оказывать сопротивление, которое усиливалось с каждым часом. Во многих домах засели автоматчики - “кукушки”.
К исходу дня дивизиям пришлось вести наступательный бой, в полном смысле слова выкорчевывая штыком и гранатой, расстреливая в упор засевших в домах и блиндажах фашистов. В этих боях отличились многие воины и подразделения. Батальон 437-го стрелкового полка первым ворвался в Жлобин. Когда на следующее утро враг предпринял попытку окружить батальон, то наши воины не только не отступили, но снова обратили гитлеровцев в бегство. Шесть раз поднимал капитан Баталов в атаку свой батальон, дважды дело доходило до штыковых ударов, и противник бежал. В результате такого упорства батальон отвлек на себя значительные вражеские силы, содействовал продвижению наших частей и полному освобождению Жлобина. За героические действия командиру этого батальона капитану Баталову Федору Алексеевичу Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза.
15 и 16 июля части 63-го корпуса продолжали с боями продвигаться на запад, не давая гитлеровцам задерживаться на выгодных рубежах и отбивая их неоднократные контратаки. Только на западном берегу реки Друть противнику удалось закрепиться. Командир 63-го корпуса Л. Г. Петровский почти непрерывно находился в частях, наступавших на главном направлении. Он придавал огромное значение контролю выполнения отданных приказов и одновременно всеми имеющимися у него средствами и способами стремился помочь нижестоящим командирам решить порученную боевую задачу. И еще одна очень характерная для Петровского черта: он умел добиваться безусловного выполнения боевого приказа, причем делал это спокойно, без всякой нервозности.
Вот один из эпизодов, подтверждающих это. Части 154-й стрелковой дивизии замедлили наступление, натолкнувшись на яростное сопротивление гитлеровцев, укрепившихся на господствовавшей высоте. Оценив обстановку, командир корпуса приказал — с рассветом силами одного полка атаковать врага и захватить эту высоту. Рано утром Петровский появился, как и всегда, в расположении того полка, которому предстояло выполнять основную боевую задачу. Атака задерживалась. Командир полка объяснил причину задержки тем, что интенсивный огонь противника не дает и головы поднять. Командир корпуса, выслушав доклад, молча повернулся и пошел по окопу. Пройдя до конца, он вылез на бруствер и спокойно пошел вдоль окопа. Командиру полка и батальона пришлось последовать за ним. Как и предполагал Петровский, гитлеровцы брали, как говорят, на испуг; они вели яростную, но бесприцельную стрельбу из пулеметов и автоматов. Пройдя по брустверу перед всем батальоном и спустившись в окоп, Петровский спросил командира полка: “Так вы говорите — нельзя головы поднять?” Тот, смутившись, молчал. И командир корпуса спокойно распорядился: “Даю вам на организацию атаки два часа. Через два часа тридцать минут высота должна быть взята”. В назначенный срок полк овладел высотой, почти не имея потерь. Надо сказать, что в первые недели и месяцы войны, когда наши воины остро ощущали отсутствие боевого опыта и не были как следует обстреляны, личный пример командира, его храбрость, спокойствие и выдержка в самые критические минуты боя играли особенно важную, а в иные моменты решающую роль.

В июльском наступлении солдаты, сержанты и офицеры 63-го стрелкового корпуса проявляли массовый героизм, смелость и отвагу. Так, командир роты 66-го стрелкового полка 61-й стрелковой дивизии лейтенант Лисин 23 июля, находясь в разведке, был трижды ранен, но боевой приказ выполнил. Вернувшись в часть, он отказался эвакуироваться в тыл и продолжал командовать ротой (?). Командир 7-й роты этого же полка лейтенант Туляков 22 и 23 июля пять раз водил роту в атаку, увлекая своим мужеством и отвагой бойцов. Командир 6-й роты 437-го стрелкового полка лейтенант П. Гарнага, будучи 20 июля ранен, остался в строю и продолжал командовать своим подразделением. 21 июля командир 9-й батареи артполка 154-й стрелковой дивизии лейтенант Борода со своего наблюдательного пункта заметил на поле боя вражеское противотанковое орудие и немедленно открыл по нему беглый огонь. Несколько разорвавшихся снарядов заставили артиллерийский расчет гитлеровцев бросить орудие. Лейтенант Борода с несколькими бойцами захватил орудие и, развернув его, открыл огонь по отступающему противнику. Два дня спустя в бою овладел немецкой пушкой и открыл из нее огонь по врагу красноармеец Вершинин из 465-го стрелкового полка 167-й стрелковой дивизии. Подобных примеров мужества и героизма воинов 63-го стрелкового корпуса можно привести немало.
25 июля 63-й стрелковый корпус, произведя перегруппировку, снова возобновил наступление в направлении Бобруйска, и к 19 часам вышел на рубеж Веричев, Заболотье, Великий лес, Рудня Малая, Лесань. Противник ожесточенно сопротивлялся. Особенно тяжелые бои происходили 28 июля. Гитлеровцы предприняли контратаку в ночь на 29 июля, хотя в то время они еще соблюдали свою привычку отдыхать по ночам. Контратака была отбита с большими для них потерями.
К концу июля 1941 года части 63-го корпуса вклинились в глубину расположения противника до 30 км и выдвинулись вперед, особенно по отношению соседа справа (67 ск). В связи с концентрацией фашистских войск на этом направлении командующий войсками 21-й армии 30 июля приказал 63-му стрелковому корпусу перейти к обороне. На другой день пришло известие о том, что за умелое руководство боевыми действиями командиру корпуса Л. Г. Петровскому присвоено звание генерал-лейтенанта, а командирам дивизий Н. А. Прищепе, В. С. Раковскому, Я. С. Фоканову — звание генерал-майора.
С переходом к обороне части корпуса приступили к инженерному оборудованию занятых рубежей. Отрывались танковые ловушки, окопы полного профиля, устраивались завалы, расставлялись противотанковые мины и малозаметные препятствия. Одновременно по приказу командира корпуса велась интенсивная боевая подготовка во всех подразделениях - и в тех, что стояли на передовой позиции фронта, и в тех, что находились в тылах и резервах. Особое внимание обращалось на обучение бойцов и командиров применению гранат и бутылок с горючей жидкостью.
Командир корпуса объезжал части, проверяя организацию и качество проводимых занятий, инструктировал и помогал командирам частей и соединений, а если возникала необходимость, то и сам показывал, как нужно применять бутылки “КС”, чтобы поджечь танк. Большая работа проводилась в частях корпуса по подбору личного состава в разведывательные батальоны и группы, по подготовке разведчиков к выполнению боевых задач.
В дни, когда боевая обстановка становилась все более напряженной, лучшие бойцы и командиры 63-го корпуса, отличившиеся в боях, подавали в партийные организации частей заявления с просьбой о приеме в партию. На 8 августа 1941 года только в 61-й стрелковой дивизии таких заявлений было подано 145. Из них к этому времени партийные организации рассмотрели примерно половину, приняв в ряды партии 70 человек; в 154-й стрелковой дивизии число коммунистов увеличилось на 81 человек и в 167-й стрелковой дивизии - нa 46. В 318-м гаубичном артполку большой мощности в эти дни боев в ряды партии было принято 10 лучших воинов.

10 августа противник предпринял наступление на левофлангового соседа 63-го стрелкового корпуса — отряда генерал-майора В. И. Неретина. Понеся большие потери, отряд стал отходить на восток к городу Стрешин. Генерал Неретин запросил разрешения на отвод отряда на восточный берег Днепра, так как уже не имел возможности сдерживать натиск превосходящих сил врага. Но разрешение не было дано. Командующий Центральным фронтом генерал-лейтенант М. Г. Ефремов посчитал, что “ставить вопрос о переходе на восточный берег совершенно излишне”, и приказал: “Отряду генерала Неретина приводить себя в большое оборонительное состояние, т.е. усиливать каждую складку местности фортификацией”. Сейчас можно с уверенностью сказать, что такое распоряжение не оправдывалось обстановкой. Отряд генерала Неретина уже на следующий день, 11 августа, был сбит с занимаемых им позиций, и противник, форсировав Днепр, стал заходить в тыл 63-му стрелковому корпусу в районе Стрешин и Затон. Командующий 21-й армией, не имевший своего резерва, с разрешения фронта приказал снять с рубежа обороны 63-го корпуса 167-ю стрелковую дивизию и вывести ее в резерв армии.
Утром 11 августа примерно до четырех немецко-фашистских пехотных полков с танками при поддержке авиации возобновили наступление. К 12 часам дня, выйдя на шоссе Пропойск—Довск, противник начал продвигаться на юго-восток. Одновременно силой до двух полков он повел наступление на левом фланге армии, на участке 110-го стрелкового полка в общем направлении на город Стрешин.
На следующий день нашим войскам пришлось сдерживать натиск врага уже на всем фронте 21-й армии. Части 63-го стрелкового корпуса отбили вражескую атаку на Рогачев, начатую в 6 часов утра. Через три часа после полуторачасовой артподготовки под прикрытием дымовой завесы гитлеровцы вновь атаковали боевые порядки корпуса и снова организованным огнем были отброшены в исходное положение.
167-я стрелковая дивизия, снятая с фронта корпуса, в ночь с 12 на 13 августа была переброшена в район города Довск и с утра 13 августа при поддержке частей 67-го корпуса предприняла контратаку. Однако эта контратака запоздала, так как соседние 187-я и 117-я стрелковые дивизии уже оставили занимаемые позиции. Противник нанес удар по открытому правому флангу 167-й дивизии, и она также вынуждена была отходить. Мотоциклетные части и бронемашины врага к 22 часам 13 августа вышли в район Меркуловичи на шоссе Довск—Гомель. Утром 14 августа противник овладел Чечерском, в окрестностях которого находился штаб 21-й армии. Его личному составу пришлось с боем прорываться из окружения, связь с войсками оказалась нарушенной, и руководство боевыми действиями фактически потеряно. К вечеру немецко-фашистские войска находились уже на рубеже Дудичи, Кошелев, а на другой день заняли станцию Буда-Кошелевская, завершив таким образом окружение частей 63-го корпуса. К тому времени, когда 63-й стрелковый корпус оказался в окружении, к 15 августа, в его составе оставались только две стрелковые дивизии — 61-я и 154-я. Перед фронтом его обороны и на флангах действовали семь пехотных дивизий противника, не считая сил, заходивших с тыла. Все остальные силы 21-й армии в это время были брошены на оборону подступов к Гомелю, где разгорелись ожесточенные бои.
Положение 63-го ск и других соединений 21-й А в середине августа 1941 г.
Еще вечером 13 августа в расположение 63-го стрелкового корпуса прибыл самолет с делегатом связи. Как выяснилось, самолет предназначался для Л. Г. Петровского, которому предписывалось: “Немедленно вступить в командование армией...”. Этот приказ был подписан командующим и членом Военного совета фронта в связи с тем, что утром того же дня был ранен начальник штаба 21-й армии, исполнявший одновременно и обязанности командующего армией.
Назначение было очень почетно, но Леонид Григорьевич не счел возможным принять его и передать кому-либо командование корпусом в такое напряженное время. Он считал, что оставление им поста в этот момент нежелательно, так как могло крайне отрицательно повлиять на боевое состояние вверенного ему корпуса. Петровский через делегата связи просил командующего фронтом отсрочить выполнение этого приказа. На присланный же за ним самолет по распоряжению Леонида Григорьевича посадили тяжело раненного бойца.

Петровский Леонид Григорьевич родился 12 июня 1902 года в поселке Неле­повского рудника (ныне город Артемово Дзержинского городского совета Донецкой области)
Его родители, Григорий Иванович и Домна Федоровна, преследуемые царской охранкой за активное участие в рабочем движении в городе Екатеринославле (ныне Днепропетровск), были вынуждены вые­хать в Донбасс. Григорий Иванович Петров­ский устроился слесарем на Щербиновский рудник (ныне шахта имени Дзержинского в городе Дзержинск Донецкой области).
Здесь он совместно с Петром Анисимовичем Моисеенко, рабо­тавшим плотним на руднике, в начале 1903 года организовал соци­ал-демократическую ячейку, они руководили проведением маевок, стачек и забастовок шахтеров на Щербиновских рудниках в 1903-1905 годах.
После установления Советской власти на Украине, с 1919 по 1938 год Григорий Иванович Петровский избирался Председателем Президиума Верховного Совета УССР. В настоящее время в поселке Новгородское Дзержинского горсовета машиностроительный завод носит имя Г.И.Петровского.
Выписка из Советской военной энциклопедии (Москва, 1978 год, том 6, стр. 314).
- Петровский Леонид Григорьевич (12.06.1902 г.- 17.08.1941 г.), советский военачальник, генерал-лейтенант. В Советской Армии с 1918 по 1938 год и с декабря 1940 года... Окончил академию РККА (1922 г.), курсы усовершенствования высшего командного состава (1928 г.).
В 1917 году вступил в Красную Гвардию и участвовал в штурме Зимнего дворца в Ленинграде.
В годы гражданской войны принимал участие в боях на различ­ных фронтах в качестве командира взвода, роты, помощника коман­дира и комиссара полка. Был трижды ранен.
По окончании академии Петровский командовал батальоном, полком, был начальником штаба стрелковой дивизии. С ноября 1928 года командовал кавалерийской, затем стрелковой дивизиями, а с мая 1937 года он командир 5-го стрелкового корпуса в Белорусском воен­ном округе. С декабря 1937 года Л. Петровский командующий Сред­неазиатским округом, а с марта по май 1938 года заместитель коман­дующего войсками Московского военного округа...
Продолжавшиеся в стране репрессии не обошли и Леонида Гри­горьевича Петровского - в мае 1938 года он был отстранен от дол­жности и уволен в запас. Однако в декабре 1940 года был восстанов­лен в кадрах армии и назначен командиром 63-го стрелкового корпу­са, части которого дислоцировались в Приволжском военном округе - примечание автора.
И далее по тексту энциклопедии:
... 63-й стрелковый корпус в июне-августе 1941 года в составе 21-й армии Западного фронта принимал участие в оборонительных боях в Белоруссии, в районе Рогачева и Жлобина. В июле в ходе контр­удара советских войск на бобруйском направлении корпус под руко­водством Петровского успешно форсировал Днепр, освободил Рога­чев и Жлобин, продвинулся на 30 км к западу от Днепра.
13 августа, когда корпус вел бои в окружении, Петровский через делегата связи, прибывшего на самолете, получил приказ о назначе­нии его командующим 21-й армии. Однако он попросил отсрочить вступление в должность командующего до вывода частей корпуса из окружения.
После почти 50-дневных ожесточенных боев 17 августа 1941 го­да юго-восточнее Жлобина при прорыве из окружения генерал Пет­ровский был смертельно ранен, похоронен в деревне Старая Рудня Жлобинского района Гомельской области.
После Великой Отечественной войны по Постановлению Совета Министров СССР на могиле Л.Г. Петровского установлен памятник. Награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I сте­пени (посмертно), Красной Звезды, медалью «XX лет РККА».
Из воспоминаний полковника в отставке Г.П. Кулешова, бывшего командира 318-го артполка, который в первые месяцы Отечествен­ной войны входил в состав 63-го стрелкового корпуса.
(Статья «На Днепровском рубеже». Военно-исторический жур­нал № 6 за 1966 год).
«... В июне 1941 года 63-й стрелковый корпус срочно был на­правлен на пополнение войск Белорусского военного округа. Война застала нас в пути. Вечером 21 июня только первые эшелоны успели прибыть к месту разгрузки на станции Добруш и Ново-Белица. Рано утром 22 июня фашисты бомбили Гомель, и подходившие эшелоны разгружались уже под бомбежками.
Командир корпуса получил приказ о вхождении в состав 21-й ар­мии с задачей развернуться на восточном берегу Днепра и быть гото­вым к отражению попытки противника переправиться через Днепр. Части корпуса успешно защищали порученный оборонительный ру­беж. Но 10 июля противник форсировал реку севернее оборонитель­ного рубежа корпуса и начал развивать наступление на Смоленск.
Командующий войсками Западного фронта приказал соединени­ям 19, 20 и 22-й армий совместными действиями уничтожить про­рвавшегося противника и овладеть городом Витебск, а командиру 63-го корпуса - форсировать Днепр на своем участке и овладеть горо­дами Рогачев и Жлобин.
Ранним утром 13 июля части корпуса, преодолев Днепр на широ­ком фронте, в упорных боях теснили противника и к концу дня вы­полнили поставленную задачу - освободили города Рогачев и Жло­бин. А в последующие три дня, не давая врагу задержаться на выгод­ных рубежах и отбивая его контратаки, с боями продвигались на за­пад. Только на западном берегу реки Друть фашистам удалось закре­питься.
В результате наступления части 63-го корпуса вклинились в глу­бину до 30 километров, и командующий 21-й армией генерал В.Ф. Ге­расименко отдал приказ перейти к обороне и приступить к инженер­ному оборудованию занятого рубежа.
В июльском наступлении солдаты, сержанты и офицеры корпуса проявили массовый героизм, мужество и отвагу. Командир корпуса Л.Г. Петровский непрерывно находился в частях, наступавших на главном направлении. Он умел добиваться безусловного выполнения боевого приказа, помогал командирам успешно решать поставлен­ные боевые задачи, причем делал это спокойно, без всякой нервозно­сти. К 10 августа противник, подтянув свежие силы танковых и меха­низированных дивизий, предпринял наступление по всему фронту оборонительного рубежа 21-й армии. Прорвав оборону в нескольких местах левее полосы обороны 63-го корпуса, зашел в его тыл и повел наступление в направлении города Гомеля, где располагался штаб и тылы армии.
Командир корпуса генерал Л.Г. Петровский на тот момент имел на оборонительном рубеже в первом эшелоне всего две дивизии (154-ю и 61-ю) и противостоял превосходящим силам противника на протяжении трех суток. Но с рассветом 14 августа фашисты крупны­ми силами пехоты при поддержке десятков танков атаковали рубеж обороны 154-й дивизии, прорвав оборону, стали окружать части 61-й дивизии.
Не имея связи со штабом армии и никаких сведений о положении на соседних участках фронта, командир корпуса отдал приказ на от­ход к Днепру и в очень сложной обстановке с минимальными потеря­ми в личном составе и технике организовал отрыв от противника, к исходу дня части дивизий переправились на восточный берег Днеп­ра.
На протяжении двух последующих суток частям 63-го корпуса пришлось трижды прорываться через кольцо окружения противника, прорываясь в одном месте, попадали в не менее сложную обстановку. На рассвете 17 августа при прорыве линии вражеского кольца у де­ревни Скопня Жлобинского района из окружения не вышел коман­дир корпуса генерал Л.Г. Петровский, и почти три года имя боевого командира было занесено в списки пропавших без вести.
... Заканчивался третий год Великой Отечественной войны. Со­ветские войска готовились к наступательной операции по освобож­дению Белоруссии. В один из дней июня 1944 года командиру 42-го стрелкового корпуса С.К. Колганову, части которого были сосредото­чены в районе деревни Старая Рудня, в 15 километрах юго-восточнее города Жлобина, от местных жителей стало известно, что здесь в 1941 году геройски погиб командир 63-го корпуса генерал-лейтенант Петровский.
Немедленно были приняты меры к розыску места захоронения. Жители деревни Руденка показали безымянную могилу. Сюда, рас­сказали они, группа бойцов и командиров вынесла с поля боя своего смертельно раненного командира. Здесь он и был похоронен. Причем после того как район был оккупирован немецко-фашистскими вой­сками, по распоряжению их командования на могиле командира «черного корпуса» - так гитлеровцы называли 63-й стрелковый кор­пус - был установлен крест с надписью на немецком языке: «Гене­рал-лейтенант Петровский». Со временем крест исчез.
При вскрытии могилы было установлено, что останки Л.Г. Пет­ровского покоились на красноармейской шинели, а сверху были на­крыты плащ-палаткой. На летней шерстяной комсоставской гимна­стерке с красной окантовкой знаков различия и орденов не было.
Срочной телеграммой в этот район были вызваны члены семьи Петровского: отец-Григорий Иванович, сестра - Антонина Григорь­евна. В их присутствии вечером 13 июня 1944 года останки гене­рал-лейтенанта Леонида Григорьевича Петровского были перенесе­ны на братское кладбище в деревне Старая Рудня и похоронены со всеми воинскими почестями.
Именем нашего земляка, славного защитника Родины Леонида Григорьевича Петровского были названы улицы в городе Жлобине и деревне Рудня Жлобинского района Гомельской области.
О судьбе Леонида Григорьевича Петровского должны знать, о его подвигах должно помнить молодое поколение дзержинцев.

РСФСР
СССР СССР Род войск Годы службы Звание прапорщик

: неверное или отсутствующее изображение

Командовал Сражения/войны Награды и премии

Петро́вский Леони́д Григо́рьевич (30 мая(11 июня) 1902 - 17 августа ) - советский военачальник, генерал-лейтенант (31.07.1941).

Революция и Гражданская война

Леонид Григорьевич Петровский родился 30 мая 1897 в посёлке Щербиновский рудник Екатеринославской губернии (ныне город Торецк Донецкой области Украины). Сын известного советского деятеля Г. И. Петровского . Брат - П. Г. Петровский (1899-1941), советский партийный и государственный деятель, расстрелян НКВД.

Межвоенный период

Затем (с 28 ноября 1937 года) командующий Средне-Азиатским ВО , в – заместитель командующего Московским военным округом . В ноябре 1938 года уволен из армии и до августа 1940 года находился под следствием органов НКВД , но арестован не был . 28 ноября 1940 года по ходатайству Тимошенко вновь призван в РККА , восстановлен в звании и назначен командиром 63-го стрелкового корпуса 21-й армии , с которым участвовал в боях против Вермахта.

Великая Отечественная война

Участник событий, Григорий Давидович Пласков, так описывает обстоятельства гибели Л. Г. Петровского :

17 августа в 3.00 был дан сигнал атаки. В первых шеренгах атакующих шел командир корпуса. Воодушевленные личным примером командиров, подразделения двинулись вперед. И гитлеровцы, не выдержав натиска, отступили. Отразив все контратаки немцев и расширяя прорыв, Петровский повёл главные силы корпуса на юго-запад. Тем временем в лесу, восточнее станции Хальч , 154-я дивизия вела напряжённейшие бои с фашистами, стремившимися отрезать нашим частям пути отхода. Дивизия не только прикрыла тылы и фланг отступающего корпуса, но и сумела прорвать вражеское кольцо в этом районе. Петровский поспешил сюда, чтобы помочь развить успех. Командир 154-й дивизии генерал Я. С. Фоканов и другие товарищи отговаривали Леонида Григорьевича делать это, советовали следовать за главными силами. Но он был непреклонен: «Мне здесь уже делать нечего, самое страшное миновало».

Оставаясь с прикрывающими частями, Петровский бесстрашно вёл их в бой. Это был человек большой силы воли и величайшей энергии. Его всегда видели в самых решающих местах.

Звания

• Комдив (26.11.1935);
• Комкор (28.11.1937);
• Генерал-лейтенант (31.07.1941).

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Петровский, Леонид Григорьевич"

Примечания

Литература

• Коллектив авторов . Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина . - М .; Жуковский: Кучково поле, 2006. - Т. 1. - С. 430-432. - ISBN 5-901679-08-3 .
• Мельников В. М. На днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского. - М.: Вече, 2013. - 352 с. - (Военные тайны ХХ века). - 2000 экз. - ISBN 978-5-4444-0114-9 .
• Письмо наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко И. В. Сталину от 08.06.1940 г. № 376с. Экз. № 2.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Петровский, Леонид Григорьевич

«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.

Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.

Петровский Леонид Григорьевич (30 мая(11 июня) 1902 - 17 августа 1941) - советский военачальник, генерал-лейтенант (31.07.1941).

Революция и Гражданская война

Леонид Григорьевич Петровский родился 30 мая 1897 в посёлке Щербиновский рудник Екатеринославской губернии (ныне город Торецк Донецкой области Украины). Сын известного советского деятеля Г. И. Петровского. Брат - П. Г. Петровский (1899-1941), советский партийный и государственный деятель, расстрелян НКВД.

Член ВКП(б) с 1916 года. В 1917 году был призван в царскую армию; после окончания Ораниенбаумской школы прапорщиков, служил младшим офицером роты в 1-м запасном пулемётном полку в Петрограде, с 27 октября командовал ротой.

В 1917 году - красногвардеец, участвовал в штурме Зимнего дворца; с декабря 1917 командиром взвода красногвардейского отряда, переименованного в дальнейшем в 1-й пулемётный социалистический полк, участвовал в боях с германскими войсками на Северном фронте под Ямбургом.

Затем участвовал в Гражданской войне в составе РККА с момента её создания. С 30 июля по 2 декабря 1918 года командовал 1-м Саранским полком 1-й Инзенской дивизии, с которым воевал на Восточном фронте с войсками Колчака.

В 1919 году воевал на Южном фронте с деникинцами: с 23 мая служил начальником штаба 1-й бригады 37-й стрелковой дивизии 10-й армии, затем начальником разведки и начальником штаба 2-й кавбригады 6-й кавалерийской дивизии; в период с 12 июля по 10 октября временно командовал бригадой.

С мая 1920 года участвовал в Советско-польской войне в составе 16-й армии: с 5 по 17 июля был начальником оперативного отдела этой армии, с 17 июля - старшим помощником начальника штаба 8-й стрелковой дивизии, с 9 августа - начальником штаба этой дивизии, с 15 сентября - командиром 72-го полка этой дивизии; в ноябре был тяжело ранен и взят в плен близ города Лунинец. Содержался в лагере в Брест-Литовске. В начале 1921 года вернулся на Родину в результате кампании по обмену пленными и продолжил службу в РККА.

Межвоенный период

В апреле 1921 года направлен на учёбу в Военную академию РККА. 20 октября 1922 года окончил её с оценкой «удовлетворительно». Затем служил командиром стрелкового батальона в 31-м стрелковом полку в Петроградском военном округе, потом на той же должности в 15-м стрелковом полку Западного фронта. С января 1924 командовал 87-м, а с марта 1925 – 15-м стрелковыми полками в ЗапВО. В ноябре 1926 назначен начальником штаба 74-й стрелковой дивизии СКВО. В 1928 году окончил КУВНАС при Военной академии им. М. В. Фрунзе, после чего в ноябре того же года был назначен командиром 6-й стрелковой дивизии. С декабря 1930 – командир 14-й кавалерийской дивизии. Затем учился в Военной академии им. М. В. Фрунзе, по окончании которой в 1932 году вернулся на прежнюю должность. С 20 декабря 1934 года служил в МВО командиром 1-й Московской Пролетарской стрелковой дивизии. В мае 1937 года назначен командиром 5-го стрелкового корпуса в БВО.

Затем (с 28 ноября 1937 года) командующий Средне-Азиатским ВО, в 1938 – заместитель командующего Московским военным округом. В ноябре 1938 года уволен из армии и до августа 1940 года находился под следствием органов НКВД, но арестован не был. 28 ноября 1940 года по ходатайству Тимошенко вновь призван в РККА, восстановлен в звании и назначен командиром 63-го стрелкового корпуса 21-й армии, с которым участвовал в боях против Вермахта.

Великая Отечественная война

В июле 1941 года руководил контрнаступлением корпуса на Бобруйск, занял Жлобин и Рогачёв. В августе, в результате контрудара немцев, корпус попадает в окружение. 13 августа 1941 года Леонид Григорьевич назначен командующим 21-й армией Центрального фронта (приказ был доставлен ему на самолёте), однако обращается к командованию с просьбой отсрочить его назначение до вывода корпуса из окружения.

При прорыве из окружения 17 августа 1941 года Леонид Григорьевич Петровский погиб. Захоронен в братской могиле в деревне Старая Рудня Жлобинского района Гомельской области Республика Беларусь.

Участник событий, Григорий Давидович Пласков, так описывает обстоятельства гибели Л. Г. Петровского:

17 августа в 3.00 был дан сигнал атаки. В первых шеренгах атакующих шел командир корпуса. Воодушевленные личным примером командиров, подразделения двинулись вперед. И гитлеровцы, не выдержав натиска, отступили. Отразив все контратаки немцев и расширяя прорыв, Петровский повёл главные силы корпуса на юго-запад. Тем временем в лесу, восточнее станции Хальч, 154-я дивизия вела напряжённейшие бои с фашистами, стремившимися отрезать нашим частям пути отхода. Дивизия не только прикрыла тылы и фланг отступающего корпуса, но и сумела прорвать вражеское кольцо в этом районе. Петровский поспешил сюда, чтобы помочь развить успех. Командир 154-й дивизии генерал Я. С. Фоканов и другие товарищи отговаривали Леонида Григорьевича делать это, советовали следовать за главными силами. Но он был непреклонен: «Мне здесь уже делать нечего, самое страшное миновало».

Оставаясь с прикрывающими частями, Петровский бесстрашно вёл их в бой. Это был человек большой силы воли и величайшей энергии. Его всегда видели в самых решающих местах.

Звания

• Комдив (26.11.1935);
• Комкор (28.11.1937);
• Генерал-лейтенант (31.07.1941).

Награды

• Орден Красного Знамени (22.02.1938)
• Орден Красной Звезды (28.12.1936)
• Орден Отечественной войны I степени (посмертно)
• Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»

Память

• Одна из улиц белорусского Жлобина носит имя Л. Г. Петровского.
• В кинофильме «Битва за Москву» образ военачальника воплотил народный артист СССР Ю. В. Яковлев.

Завершив окружение одиннадцати советских дивизий Западного фронта в Белостокском и Минском котлах, немцы в конце июня 1941 года возобновили наступление силами одних танковых частей, так как все пехотные части были скованы окружёнными советскими частями.
Так, 3-я немецкая танковая дивизия генерал-лейтенанта Вальтера Моделя 28 июня 1941 года заняла город Бобруйск, расположенный на реке Березине.

Захват этого важного узла железных и шоссейных дорог давал противнику возможность беспрепятственно наступать на южном фланге нашего Западного фронта.

Этой возможностью противник не замедлил воспользоваться, и через четыре дня его танковые части достигли расположенного не Днепре городов Рогачёва и Жлобина: на рассвете 2 июля, гитлеровские мотоциклисты и танки передовых частей 3-й танковой дивизии 24-го танкового корпуса появились на западном берегу реки.

Однако здесь немцы наткнулись на упорное сопротивление 63-го стрелкового корпуса под командованием комкора Петровского .

Леонид Григорьевич Петровский

В то время в состав корпуса входили: 117, 167, 61-я стрелковые дивизии, отдельные корпусные части, 387-й и 503-й гаубичные артиллерийские полки, 318-й гаубичный артиллерийский полк большой мощности РВГК.

Боевой и численный состав 63-го ск и дивизий, входивших в се состав, по состоянию на 1 августа 1941 года был следующим:

Глядя на эту таблицу, не может не броситься в глаза тот факт, что наличие стрелкового вооружения в корпусе явно не соответствовало численности личного состава. Так, на 27 466 красноармейцев и младших командиров приходилось всего 24 053 единицы стрелкового вооружения (винтовка, автомат, пулемет), т.е. 3413 человек (12,5%) оружия не имели.

Лишь 5 июля в 13 часов после артиллерийского обстрела и ударов авиации противнику удалось форсировать Днепр северо-восточнее Рогачева, в районе деревни Зборово у излучины реки, которая выступает далеко на север. Однако после наших контратак, противник, оставив на поле боя 256 трупов и восемь подбитых танков Т-III , был вынужден вернуться на западный берег, после чего фронт стабилизировался ещё на неделю.

Однако, несмотря на то, что 63-й стрелковый корпус успешно оборонял этот рубеж, общее положение на западном направлении ухудшалось: 10 июля враг форсировал Западную Двину и Днепр и начал развивать наступление на Смоленск. В этой обстановке командующий войсками Западного фронта 12 июля 1941 года приказал войскам 22, 19 и 20-й армий совместными действиями уничтожить прорвавшегося противника и овладеть городом Витебск. Войскам 21-й армии ставилась задача силами 63-го и 66-го стрелковых корпусов нанести концентрические удары на Бобруйск, а 67-м стрелковым корпусом наступать на север от Шапчицы вдоль западного берега Днепра с целью ликвидации прорвавшейся группировки противника на восточный берег Днепра в районе Быхова.
13 июля 21-я армия под командованием бывшего командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Фёдора Исидоровича Кузнецова перешла в наступление с задачей, овладев Быховом и Бобруйском, выйти в тыл противнику на могилёвско-смоленском направлении.

Фёдор Исидорович Кузнецов

Утром, с началом интенсивной двадцатиминутной артиллерийской подготовки, части 63-го корпуса начали форсирование Днепра.

Полученный около 12 часов 12 июля приказ о переходе в наступление был для 63-го стрелкового корпуса полной неожиданностью, так как до этого не было не только каких-либо предварительных распоряжении, но даже самой общей ориентировки о ближайших возможных задачах. Согласно этому приказу корпус должен был начать наступление главными силами с рубежа Днепра. На подготовку войск к наступлению, перегруппировку и подтягивание частей оставалось около суток. Положение усложнялось тем, что части корпуса занимали оборону на широком фронте.

В сложившейся обстановке Л. Г. Петровский решил форсирование Днепра осуществить на широком фронте, имея боевой порядок корпуса в один эшелон. Правофланговая 61-я стрелковая дивизия получила задачу форсировать реку в районе Зборово и нанести удар в направлении Близнецы, Фалевичи, Старцы. Для обеспечения своего открытого правого фланга дивизия выделяла усиленный батальон, которому надлежало, заняв оборону в районе Озераны, не допустить контратак с севера. В центре на участке Рогачев, Лучин Днепр форсировала 167-я стрелковая дивизия, имевшая задачу овладеть Рогачевом и в дальнейшем наступать на Волосевичи. На левом фланге наступала только прибывшая 154-я стрелковая дивизия. Сменив 117-ю дивизию, она должна была форсировать реку в полосе Лебедевка, Жлобин, овладеть городом Жлобином и развивать удар вдоль железной дороги Жлобин—Бобруйск.
Вот картографическая схема операции:

В эти июльские дни стояла изнуряющая жара, мало спадавшая даже по ночам. Гитлеровцы, совершенно не ожидая нашего наступления, беспечно прятались от жары по домам в Рогачеве и Жлобине. Они снимали с себя оружие, а иногда и обмундирование. В таком положении застал их наш первый огневой налет.

Дивизии 63-го стрелкового корпуса успешно форсировали Днепр, овладели городами Рогачев и Жлобин и продолжили наступление в сторону Бобруйска.

Южнее 232-я стрелковая дивизия 66-го стрелкового корпуса продвинулась до 80 км и захватила переправы на реках Березина и Птичь. Одновременно 67-й стрелковый корпус 21-й армии и части 13-й армии задержали дивизии 2-й немецкой танковой группы на рославльском направлении.

К исходу дня дивизиям пришлось вести наступательный бой, в полном смысле слова выкорчевывая штыком и гранатой, расстреливая в упор засевших в домах и блиндажах фашистов. В этих боях отличились многие воины и подразделения. Батальон 437-го стрелкового полка первым ворвался в Жлобин. Когда на следующее утро враг предпринял попытку окружить батальон, то наши воины не только не отступили, но снова обратили гитлеровцев в бегство.

Шесть раз поднимал капитан Баталов в атаку свой батальон, дважды дело доходило до штыковых ударов, и противник бежал. В результате такого упорства батальон отвлек на себя значительные вражеские силы, содействовал продвижению наших частей и полному освобождению Жлобина. За героические действия командиру этого батальона капитану Баталову Федору Алексеевичу Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза.

Для немецкого командования этот удар оказался полной неожиданностью. Оно спешно направило против 21-й армии из состава своей 2-й армии 43-й и 53-й армейские корпуса, которые с трудом остановили наступление советских войск.
Тем не менее, 25 июля 63-й стрелковый корпус, произведя перегруппировку, возобновил наступление в направлении Бобруйска, и к 19 часам вышел на рубеж Веричев, Заболотье, Великий лес, Рудня Малая, Лесань. Противник ожесточенно сопротивлялся. Особенно тяжелые бои происходили 28 июля. Гитлеровцы предприняли контратаку в ночь на 29 июля, хотя в то время они еще соблюдали свою привычку отдыхать по ночам. Контратака была отбита с большими для них потерями.

К концу июля 1941 года части 63-го корпуса вклинились в глубину расположения противника до 30 км и выдвинулись вперед, особенно по отношению к соседу справа (67 ск). В связи с концентрацией фашистских войск на этом направлении командующий войсками 21-й армии 30 июля приказал 63-му стрелковому корпусу перейти к обороне.

Так закончился первый успешный контрудар советских войск в ходе Великой Отечественной войны.

Среднесуточные потери немцев в первой половине июля 1941 года составляли 4187 человек.

Родился в поселке Неле-повского рудника (ныне город Артемово Дзержинского городского совета Донецкой области). Его родители, Григорий Иванович и Домна Федоровна были активными участниками большевистской партии, руководили проведением маевок, стачек и забастовок шахтеров в Донбассе в 1903-1905 годах. После установления Советской власти на Украине, с 1919 по 1938 год Григорий Иванович Петровский избирался Председателем Президиума Верховного Совета УССР.

Сам Леонид Григорьевич в 1916 году он вступает в партию большевиков. В 1917 году вступил в Красную Гвардию и участвовал в штурме Зимнего дворца в Ленинграде.
В годы гражданской войны принимал участие в боях на различ-ных фронтах в качестве командира взвода, роты, помощника коман-дира и комиссара полка. Был трижды ранен.
По окончании академии Петровский командовал батальоном, полком, был начальником штаба стрелковой дивизии. С декабря 1937 года Л. Петровский командующий Сред-неазиатским округом, а с марта по май 1938 года заместитель коман-дующего войсками Московского военного округа...

награждение дивизии Красным Знаменем

Во время борьбы с участниками заговора Тухачевского был отстранен от дол-жности и уволен в запас. Однако через два года в декабре 1940 года был восстановлен в кадрах армии и назначен командиром 63-го стрелкового корпу-са, части которого дислоцировались в Приволжском военном округе.

Корпус Петровского в июне-августе 1941 года в составе 21-й армии Западного фронта принимал участие в оборонительных боях в Белоруссии, в районе Рогачева и Жлобина. В июле в ходе контрудара советских войск на бобруйском направлении корпус под руко-водством Петровского успешно форсировал Днепр, освободил Рога-чев и Жлобин, продвинулся на 30 км к западу от Днепра. 13 августа, когда корпус вел бои в окружении, Петровский через офицера связи, прибывшего на самолете, получил приказ о назначе-нии его командующим 21-й армии. Однако он попросил отсрочить вступление в должность командующего до вывода частей корпуса из окружения.
После почти 50-дневных ожесточенных боев 17 августа 1941 го-да юго-восточнее Жлобина при прорыве из окружения генерал Пет-ровский был смертельно ранен, похоронен в деревне Старая Рудня Жлобинского района Гомельской области.
Из воспоминаний полковника Кулешова Г.П.: "В результате наступления части 63-го корпуса вклинились в глубину до 30 километров, и командующий 21-й армией генерал В.Ф. Ге-расименко отдал приказ перейти к обороне и приступить к инженерному оборудованию занятого рубежа.

В июльском наступлении солдаты, сержанты и офицеры корпуса проявили массовый героизм, мужество и отвагу. Командир корпуса Л.Г. Петровский непрерывно находился в частях, наступавших на главном направлении. Он умел добиваться безусловного выполнения боевого приказа, помогал командирам успешно решать поставлен-ные боевые задачи, причем делал это спокойно, без всякой нервозно-сти. К 10 августа противник, подтянув свежие силы танковых и меха-низированных дивизий, предпринял наступление по всему фронту оборонительного рубежа 21-й армии. Прорвав оборону в нескольких местах левее полосы обороны 63-го корпуса, зашел в его тыл и повел наступление в направлении города Гомеля, где располагался штаб и тылы армии.

Командир корпуса генерал Л.Г. Петровский на тот момент имел на оборонительном рубеже в первом эшелоне всего две дивизии (154-ю и 61-ю) и противостоял превосходящим силам противника на протяжении трех суток. Но с рассветом 14 августа фашисты крупными силами пехоты при поддержке десятков танков атаковали рубеж обороны 154-й дивизии, прорвав оборону, стали окружать части 61-й дивизии.

Не имея связи со штабом армии и никаких сведений о положении на соседних участках фронта, командир корпуса отдал приказ на от-ход к Днепру и в очень сложной обстановке с минимальными потеря-ми в личном составе и технике организовал отрыв от противника, к исходу дня части дивизий переправились на восточный берег Днеп-ра. На протяжении двух последующих суток частям 63-го корпуса пришлось трижды прорываться через кольцо окружения противника, прорываясь в одном месте, попадали в следующее кольцо. Подразделения попали в крайне сложную обстановку у деревни Скепня, где проходила вторая линия вражеского кольца. Здесь погиб адъютант командира корпуса лейтенант В. Колосов. Петровский, раненный в руку, продолжал руководить боем. Прорыв все же удался. Но сам Петровский при атаке противника, укрепившегося на северных окраинах Скепни, был смертельно ранен замаскировавшимися в кустах автоматчиками.На рассвете 17 августа при прорыве линии вражеского кольца у де-ревни Скопня Жлобинского района коман-дир корпуса генерал Л.Г. Петровский погиб... "

Заканчивался третий год Великой Отечественной войны. Со-ветские войска готовились к наступательной операции по освобож-дению Белоруссии. В один из дней июня 1944 года командиру 42-го стрелкового корпуса С.К. Колганову, части которого были сосредото-чены в районе деревни Старая Рудня, в 15 километрах юго-восточнее города Жлобина, от местных жителей стало известно, что здесь в 1941 году геройски погиб командир 63-го корпуса генерал-лейтенант Петровский.

Немедленно были приняты меры к розыску места захоронения. Жители деревни Руденка показали безымянную могилу. Сюда, рас-сказали они, группа бойцов и командиров вынесла с поля боя своего смертельно раненного командира. Здесь он и был похоронен. Существует неподтверждённая легенда, что после того как район был оккупирован немецко-фашистскими вой-сками, по распоряжению их командования на могиле командира «черного корпуса» - так гитлеровцы якобы называли 63-й стрелковый кор-пус - был установлен крест с надписью на немецком языке: «Генерал-лейтенант Петровский».
При вскрытии могилы было установлено, что останки Л.Г. Пет-ровского покоились на красноармейской шинели, а сверху были на-крыты плащ-палаткой. На летней шерстяной комсоставской гимна-стерке с красной окантовкой знаков различия и орденов не было.
Вечером 13 июня 1944 года останки гене-рал-лейтенанта Леонида Григорьевича Петровского были перенесе-ны на братское кладбище в деревне Старая Рудня и похоронены со всеми воинскими почестями.

После Великой Отечественной войны по Постановлению Совета Министров СССР на могиле Л.Г. Петровского установлен памятник.

Награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I сте-пени (посмертно), Красной Звезды, медалью «XX лет РККА».

памятник в г. Жлобин